Расул-заде Натиг - Крокодил
Натиг Расул-заде
КРОКОДИЛ
Часам к десяти уже творилось черт знает что, дым стоял коромыслом, и
многие из присутствующих, безнадежно опьянев, и таким образом машинально выбыв
из состава веселившихся, валяющиеся там и сям в просторной трехкомнатной
квартире, невольно становились дезертирами, нарушая договоренность всей
компании гулять до утра. Но оставшихся потреблять и вкушать это обстоятельство
мало трогало; было шумно, бестолково, крикливо и уютно, как бывает, когда
собираются только близкие и давно знакомые люди. Это и были давно знакомые
люди: компания человек в двадцать молодежи собралась отпраздновать юбилей -
пять лет со дня окончания института. Звон посуды, улыбки; воспоминания лились
рекой, соперничая в шумном своем течении только с другой рекой - вином,
поглощаемым экс-студентами в огромном количестве. По всему было видно, что
запланированная на гульбу ночь превратится в легкое дуновение, в иллюзию,
заполненную многоголосым храпом ослабевших - не в силах дойти до дому - гуляк;
и хозяин квартиры Ф. уже предчувствовал это и пьяными своими мозгами старался
сообразить, куда можно будет пристроить (даже если половина из них разъедется,
надо полагать -девушки) столько остающихся ночевать гостей. Хотя некоторые из
них уже пристроились, как могли. Но в том-то и дело, что Ф., человек слишком
аккуратный и педантичный, не мог позволить, чтобы -пристраивались, кто как
мог. Грош цена ему тогда, как хозяину квартиры. Он сам подал мысль друзьям,
чтобы собирались у него, и теперь чувствовал себя в ответе за комфорт своих
гостей; даже если вся компания скопом решит переночевать у него, он, Ф.,
должен соответствовать и не ударить в грязь лицом. Надо было, непременно надо
было придумать, куда и как разместить столько человек, чтобы всем было удобно.
Постепенно Ф. стала раздражать эта мысль, ему казалось, что она мешает думать
о чем-то более важном, что сумеречно, призрачно шевелится в голове; казалось,
что эта обыденная мысль отгоняет краешек другой, более неотложной,
раздражительно-привлекательной, которую необходимо додумать и которую Ф. вот
уже столько времени пытается поймать дрожащим от нетерпения, неверным сачком
логического подхода. Нет, не получалось. Не давалась более важная мысль, не
ловилась. А тут еще Эсмира прилипла к нему. Хлебнула лишнего. Явно хлебнула
лишнего и не дает ему прохода, преследуя глупыми расспросами о неудавшейся в
прошлом году женитьбе Ф. Женитьба в прошлом году на самом деле расстроилась,
об этом знал кое-кто из его институтских приятелей, информация, как водится,
пошла дальше по цепочке, и теперь все присутствующие были осведомлены, что,
впрочем, мало волновало Ф., пусть знают. А Эсмира - девушка его студенческих
лет. Они долго, почти два года встречались, и уже решили было пожениться, как
только закончат институт и получат дипломы, но разошлись вследствие какой-то
пустяковой размолвки, которую очень просто было бы устранить и загладить, но,
видимо, у Ф. был талант разрушать еще не построенное, и противоположная
сторона, учуяв этот дар небес в будущей своей половине, решила ретироваться,
пока не поздно, то есть, пока она одна, а не с прибавлением. И вот теперь,
когда все прошло и оба давно уже успокоились, Эсмира вдруг на этой вечеринке,
напившись и, естественно, опьянев (нарочно опьянев, на зло ему с неприязнью
думал Ф.), решила, как видно, отравить ему удовольствие от редких теперь
общений с друзьями. С бокалом шампанского, который давно уже оставили
последние озорны
